Зеркало, зеркало 2: Танец ворона

Она пришла в себя в чужой комнате приюта и слабо помнила прошлое. Сестра Аджа мягко сказала, что ей нужно спать, но пациентку тянуло к дневнику — там были строки, которые казались ей единственной ниточкой к памяти. Аджа хмуро объяснила, что те глупости про злое зеркало из дневника только навредят больной; по её словам, никакого зла в зеркале не существовало. Само зеркало оказалось в той же комнате, скрытое под толстым покрывалом. Чтобы доказать свою правоту, сестра сорвала покрывало — и из этого жеста ворвалось нечто: холод и свет, и вдруг Аджа ослепла. Страх и ошеломление повисли в воздухе, а зеркальная поверхность снова ушла в молчание. Прошло семнадцать лет. В приют приехали Марли и её брат Джеффри с компанией товарищей, ищущих острых впечатлений в заброшенном месте. В укромном углу один из парней наткнулся на груду старой одежды; поверх лежало ожерелье с крестом, бросившееся в глаза своей чуждостью. Парень снял крест, ткань рухнула — и под ней обнаружилось большое старое зеркало с потускневшей рамой, будто хранившее за собой много историй. Владение им было случайным, но зеркало словно пробудилось от долгого сна. Сначала казалось, что ничего не меняется, затем дом стал откликаться на желания Марли — самые тёмные, самые отвратительные, которые она хранила глубоко внутри. Желания, вырывавшиеся наружу, исполнялись с пугающей точностью, превращая пространство вокруг в отражение её внутреннего раздора. Взаимосвязь между зеркалом и исполняемой злобой оставалась неочевидной и вместе с тем неизбежной, как шёпот, который трудно отличить от собственного.